Целостная личность (СИ) - Страница 28

— Одевайся, — бросил Ариан женщине. — А ты, убирайся в бараки. — Инвитро встал и медленно начал натягивать штаны. Совсем не рабское поведение. И это очень не нравилось Ариану. Он даже невольно положил руку на станнер. Оружие придавало уверенности. Пока Садистка влезала в свой обтягивающий комбинезон, Джим затянул пояс, забросил футболку на плече и сделал шаг к выходу.

— Котик, — сказала, Садистка, — лови. — В момент, когда раб полуобернулся, чтобы поймать тюбик антисептика, Ариан увидел, разодранную до крови спину. Из-за этого Фелисити и получила свое прозвище. — Мне понравилось, жду повтора.

— Господи женщина, никакого повтора! — разозлился ивари. — Ты его в гроб загонишь. Издевайся над теми, кто не работает.

— Я сама буду…! — глаза Садистки вспыхнули яростью, но Ариан не дал ей договорить, сделал шаг и отвесил звонкую оплеуху, от которой женщина полетела на постель.

— Здесь решаю только я! И если ты не хочешь заработать такое же «колье», как у твоего дружка, исполняй чертовы приказы. У нас груз и тебе с ним разбираться. — Ивари сделал шаг из комнаты, а после обернулся. — Тебе лучше вернутся в бараки, — строго сказал он рабу.

— Дерьмо, — прошипела садистка, прижимая руку к горящей щеке, — самоуверенное, напыщенное дерьмо! — бросила она вслед ивари так, чтобы он не услышал. — И ты дерьмо! — уже громче сказала она Джиму.

— Не дерьмо, — инвитро засунул большей палец под ошейник со взрывчаткой и немного оттянул. — Раб.

Глава 22

Барак рабов из серого маскировочного пластика, как и все здания выработки, теснился к скалам. Двери и окна из-за жары были открыты настежь. Но побега рабов начальство не боялось. У беглеца были сутки, чтобы самому вернутся в лагерь, получить плетей и взяться за работу, иначе — бабах. Большинство возвращалось. Ошейники с взрывчаткой прекрасно справлялись вместо охраны. Охранники только отслеживали сигналы ошейников и, когда один из них пропадал, приносили в лагерь оторванную взрывом голову. Другим фактором была вода, а вернее ее отсутствие. Оно удерживало рабов от бунтов и прочего безрассудства. Напиться вдоволь рабы могли только в душе. Контроль — контролем, а о гигиене начальство не забывало. Здоровый раб работает гораздо лучше больного.

Ночь выдалась черной как совесть начальника выработки. Единственный источник света находился снаружи, возле туалета. Слабая, приглушенная лампа, чтобы сверху не засекли. Отсветы от лампы проникали в барак через широкие окна вместе с густым от жара летним сквозняком, заставляя тени причудливо колыхаться на двуярусных кроватях. Резко зажегшийся свет ударил даже через закрытые веки.

— Насекомые! — гаркнул охранник. Среди дружных недовольных стонов гуманоидов, раздался треск-свист фортфитов — расы разумных насекомых. Конкретно эти экземпляры принадлежали к прямоходящим человекообразным. А вообще, их раса не гнушалась самых смелых экспериментов с геномом. Различия касались не только размеров, способов передвижения и количества конечностей, а даже наличия нестандартных органов и конечностей. Летающие и водоплавающие представители расы были не редкостью. Это что касается тела, а вот головы у всех были стандартные — пара жвал, короткие усики и большие фасеточные глаза.

— Четверо на выход. Четверо я сказал! — фортфитов на выработке ценили за исполнительность и нечеловеческую силу, но вот разумом рабочие создания были обделены. — Четверо! — повторив охранник, растопырив пальцы левой руки. Перетреск усилился и хьюм сокрушенно вздохнул. — Ты, ты, ты и ты. — Получившие указание пальцем фортфиты двинулись на выход, еще пятеро собратьев вернулись на мокрый губчатый настил в угол, который занимали. Кроватей насекомые не признавали.

— Дыв, Сэм…

— Дываир, — огрызнулся низкорослый, широкоплечий турианин. Кроме непривычных пропорций тела, эта гуманоидная раса мало чем отличалась от людей. Разве что, встречались экземпляры с ярко красной роговицей глаза. У Дыва роговица была желтой — почти карой.

— Закрой пасть, пока шокером не схлопотал и дуй к Садистке. Ты тоже, — указал охранник на хьюма.

Сэм и Дываир имели отношение к медицине, поэтому их время от времени привлекали к работе в лазарете. И плевать, что хьюм был акушером, а турианин проходил курс первой помощи в армии.

Фортфитов позвали таскать тяжести. Каждый из этих ребят легко взваливал на плечи ящики раза в пять тяжелее себя. К слову, при равных габаритах с человеком, весили они вдвое меньше. Не сомневаясь в трудоспособности рабов, Ариан все же не разрешил им таскать капсулы в одиночку. Бюджетные скорлупки с минимумом начинки и реагентов стоили копейки, но рабы в состоянии анабиоза были слишком хрупким товаром.

Садистка была зла, но это не мешало ей работать. Женщина деловито вскрывала капсулы, проводила экспресс сканирование и отдавала команду помощникам.

— Этого в ванну… Какой красавчик! Два кубика мышечного релаксанта и во вторую ванну… Этого в третью… Нет! Безмозглое насекомое, эту капсулу в угол, не лезь под руку, а то оттяпаю тебе твои усики.

— Долго еще? — Спросил Ариан.

— А то ты не знаешь, — огрызнулась женщина. — Всю ночь тут провожусь.

— Вскрой нам спеца.

— От горла до паха или только грудину?

— Буди специалиста, а после мозги себе вскрой дура!

— Какие мы злобные. Знаешь, а я ведь по молодости трепанацию хотела сделать. Начиталась иварских мистиков.

— Чего ж не сделала?