Целостная личность (СИ) - Страница 34

К оглавлению

По трескучему голосу насекомого сложно было понять, но мне показалось, что он сожалеет о потере «брата».

— Короче, что ты с ним сделал?

— Я приказал ему одеться в мой костюм и вступить в переговоры с пиратами.

— Вы разве не голые ходите?

— Я готовился работать с людьми. На мне был деловой костюм.

— Не рассчитал?

— Наоборот. Все получилось, как должно было. Рика застрелили, а нас обработали феромонами.

— Зачем?

— Инстинкт. Первое время после потери старшего брата неразумные довольно агрессивны, но определенные запахи превращают их в послушных баранов.

— Тебя захватили и продали в рабство?

— Именно так.

— И все это время ты скрывал, что можешь говорить?

— Нет, это не сработало бы. Я действительно не мог говорить. Удалил себе голосовые связки, как только попал в плен.

— Круто.

— Это было легче, чем сделать тебе новую руку. Тем более, тогда у меня еще оставались инструменты.

— А руку ты не на коленке собирал? — съязвил Эм.

— Нет, на камне. Пожалуй, я пропущу прошедший год и перейду сразу же к твоему появлению. Можно?

— Валяй.

— Сначала мы приняли тебя за птенца инвитро.

— Хорошо, что не за петуха.

— Прости?

— Инвитро я знаю, а кто такие птенцы?

— Инвитро только вышедшие из камеры. Новорожденные. Но поскольку сам процесс больше походит на вылупление яиц, многие называют их птенцами.

— Что дало повод считать меня таковым?

— Твое поведение, ну и глаза.

— Что не так с моими глазами?

— Они фиолетовые.

— М-да, это хороший повод. А почему передумали? — Рука начала чесаться и Эм поскреб ногтем по хитину. Не помогло.

— Из-за Брайта. Джима Брайта.

— Ага, это большой такой.

— Он сказал, что ваши вспышки гнева атипичны для молодых инвитро. Еще и татуировка. Плюс, Мортимер Окс говорил, что для птенца вы староваты.

— То есть твои выводы основаны на словах нескольких рабов?

— На словах достойных представителей своего вида, — поправил фортфит. — Кроме того, чем я рисковал? — Ну да, моя жизнь для него копейка. — В общем, ситуация в лагере сейчас идеальна для побега. Или может, вы желаете вернуться в лагерь и продолжить работы?

Он идиот, или прикалывается? Скажи я что-то не то… Стоп, я ему верю? Чертова рука как же чешется! А в бреду вроде не чешется. Хотя кто его знает, я в бреду особо не бывал. Говорят, проверить во сне ли ты, можно ущипнув себя. Не откладывая, я легонько ущипнул себя за ногу. Боль вышла какой-то приглушенной. Нет, прикосновение я явно почувствовал.

— Это все обезболивающее, — сказал Трой. Заметив мои манипуляции.

— А?

— Не мог же я работать с вашей рукой без обезболивающего.

— Нужно попробовать летать. Если полечу — это точно сон.

— Лучше не надо! — поспешно заверил меня фортфит.

Упс, не заметил, что сказал это в голос. Ладно, пробуем. Не, не получается. Может еще чего попробовать?

Фортфит затрещал что-то на родном, и в пещере появился мой мучитель. Только у него я видел такую перекошенную голову.

— Поверьте мне, вам это не снится, — заверил меня фортфит и схватил за плечи. Я дернулся, пытаясь освободится, но куда там силища у насекомого была немыслимая. Тем временем перекошенный занес надо мной левую руку, на которой, вместо обычной ладони оказались огромные хитиновые клещи. Черт, да это же его жвала!

Фортфит ткнул острием клещи мне в бровь, и в глазах потемнело от боли. В который раз за сегодня я заорал. Ну не осталось у меня больше выдержки. Да и веры в героев, молчаливо переносящих пытки тоже.

— Видите, это не сон.

— Еще ничего не вижу, Франкинштейн хитиновый, — зрение возвращалось медленно.

— И чем же я похож на это чудовище?

— Я о докторе, который создал чудовище. — Вон у вашего братишки на морде провал вместо жвал. Как вы их только вместо ладони присобачили, да еще и в таких условиях? А рука… у меня похоже?

— Да. Хитин на предплечье я взял с его шеи и спины.

— А как он питаться без жвал будет?

— Никак. Не волнуйтесь он и так умирает. Видите, как криво срослась шея? Мне пришлось отрубить его голову, чтобы снять ошейник. Теперь спинной мозг медленно, но верно разрушается.

Глава 27

Ситуация в лагере была напряженной, но вроде достигла шаткого перемирья. Ариан ходил вперевалку, а Садистка не выпускала из рук пистолет. Женщина перестала приглашать мужчин к себе на ночь, от чего стала еще раздражительней. Получить нормальную медицинскую помощь в таких условиях не могли ни рабы, ни охранники. А ведь по вине последних, нуждающихся в ней стало довольно таки много. Да и у рабов терпение было на грани. Охранники опросили всех рабов в присущей им мордобойно-зубодробительной манере. Еще они перешерстили весь лагерь, побывали в шахтах, изучили видео из камер, но поскольку среди них не было ни одного копа, правильных выводов ребята сделать не смогли.

После тяжелого трудового дня, и дрянного ужина, рабы обычно долго отмокали в душе. Даже установился кое-какой порядок. Самые сильные и авторитетные шли первыми. Они же первыми падали на койки и засыпали, а здоровый сон в их положении значил много. Исключением были фортфиты. Они никуда не рвались и терпеливо дожидались, пока душевые не опустеют полностью. А плескаться насекомые любили ничуть не меньше других разумных.

Джим имел некоторый авторитет среди рабов, поэтому обычно шел в первой десятке, но сегодня случай был особенный. Когда они с Мортимером выходили из столовой, их догнала стайка фортфитов. Вне работы, они всегда держались кучей. Ближайший к Джиму насекомый внезапно четко, хотя и тихо, проскрипел. — В душ иди последним. Есть разговор. Для отмазки можешь завалиться к Садистке раны подлечить.